Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

Августа предложить новую встречу для мирных переговоров. После театрального жеста под Жизором, более приличествующего лесорубу, чем королю, пойти на такой шаг было неловко, но того требовали обстоятельства.

Два короля и Ричард встретились 7 октября в Шатийон-сюр-Эндр, на границе между Туренью и Берри. Филипп имел ощутимое преимущество, на котором этот искусный политик предполагал сыграть, – он представлял Францию в единственном лице, в то время как его врагов было двое, причем их интересы во многом расходились. Филипп Август предложил передать Генри II все земли в Берри, завоеванные французами и все еще ими удерживаемые. В обмен Ричард должен вернуть захваченные им территории Реймону графу Тулузскому. Король Англии в принципе не был против такого размена, но резко против по вполне понятным причинам выступил граф де Пуатье: фактически получалось, что отец собирался договориться исключительно за его счет.

Назревал очередной разрыв между отцом и сыном, и Филипп Август выступил его катализатором. Он потребовал от Генри II сдать Паси-сюр-Эр в качестве залога на время обмена землями. Король Англии вспылил и в негодовании покинул переговоры. А Ричард остался. Если отец собирался не моргнув глазом пожертвовать частью владений сына для достижения мира с Францией, то сын со своей стороны не видел причин, по которым ему нельзя было бы сепаратно договориться с Филиппом Августом на выгодных для себя условиях. Он был уверен, что признание короля Франции сюзереном Аквитании и Тулузы сподвигло бы того пойти на весьма значимые уступки.

Тайные переговоры графа де Пуатье и короля Франции состоялись в Бурже. Сам Ричард утверждал, что пошел на такой шаг только потому, что христианам срочно требовался мир для подготовки крестового похода. Не вызывает никаких сомнений, что это была всего лишь отговорка – впрочем, по тем временам весьма действенная. На самом деле Филипп Август показал себя куда более решительным и хитроумным, чем его предшественник Луи VII. Он без труда нашел общий язык с Ричардом, приоткрыв ему действительную роль Генри II в событиях последнего времени.

«Треснутый колокол никогда уже не зазвонит чисто», – гласит старая английская поговорка. Натянутые отношения между отцом и сыном периодически прорывались открытой конфронтацией, затем наспех сшивались, и под швом опять начинал зреть очередной гнойник раздора. Никто из них даже не пытался устранить причину болезненного недоверия, но, напротив, упорно гнул дальше свою линию – в первую очередь это относится к Генри II и его разрушительной семейной политике.

Весьма вероятно, что Старый Король опасался проблем, которые однажды возникли у него после официального признания Анри Молодого Короля наследником. Он решил не наступать второй раз на одни и те же грабли, но тем самым совершил еще более трагичную ошибку. Генри II не учел, что характер Ричарда резко отличался от характера его покойного брата Анри.

Какими бы разными ни были обычаи и устремления этих двоих, происходивших из одного рода и от одного корня, оба они тем не менее заслужили вечную славу и память на все времена. Оба были высокого роста, несколько выше среднего, имели властный вид. Отвагой и величием духа они были почти равны; но пути их доблести сильно разнились. Один достоин похвалы за кротость и щедрость, другой был известен суровостью и твердостью. Один обладал похвальной любезностью, другой – серьезностью. Один заслужил хвалу за покладистость, другой – за непреклонность. Один отличался состраданием, другой – справедливостью. Низкие и недостойные получали покровительство от одного, а от другого – кару. Один был для дурных щитом, другой – молотом. Один предавался военным играм, другой – серьезным войнам. Один благоволил чужакам, другой – своим людям, один [благоволил] всем, другой – достойным. Один стремился снискать благосклонность всего мира; другой небезуспешно домогался принадлежавшего ему по праву[114].

Ричарду исполнился 31 год. Он был опытным военачальником, превосходным солдатом и неплохим политиком. Держать его в неведении относительно будущей доли и постоянно плести вокруг него интриги было не лучшей стратегией. Даже собственное окружение Генри II начало уставать от той политической неопределенности, которой король наслаждался и которая была особенно некстати в преддверии крестового похода.

Ричард был почти уверен в том, что отец намеревается лишить его наследства и обеспечить после своей смерти корону младшему сыну Жану. Косвенных подтверждений подобным планам было множество, и недавно граф де Пуатье получил еще одно – младший брат не собирался принимать крест, и Генри II отнесся к этому вполне благожелательно. Ричарда до крайности раздражали непрекращающиеся попытки отца лишить его Аквитании. И уж совсем не находила понимания у графа де Пуатье тайная поддержка королем Англии аквитанских повстанцев и врага всего анжуйского семейства Реймона V графа Тулузского.

* * *

Причин выступить против главы Анжуйской империи у графа де Пуатье было достаточно. Неудивительно, что Ричард и Филипп Август быстро пришли к согласию. После того как тайный союз был заключен, король Франции предложил Генри II продолжить прерванные переговоры. Встреча состоялась в Бонмулене 18 ноября 1188 года в том же составе, но расстановка сил была кардинально иной. По понятным причинам Генри II пришел в замешательство при появлении Ричарда в компании с Филиппом Августом.

С самого начала атмосфера на переговорах была накалена до крайности. Но если в первый день все присутствующие смогли взять себя в руки и хотя бы говорить спокойно, то на второй день общее напряжение вырвалось наружу, и участники встречи стали позволять себе резкие слова в адрес друг друга. На третий день они ссорились уже открыто, причем настолько яростно, что стоявшие неподалеку рыцари из их свит хватались за мечи.

На встрече, проходившей при посредничестве дяди короля Франции, Гийома Белые Руки архиепископа Реймсского, Филипп Август вновь предложил вернуться к идее обмена завоеванными землями. И вновь этому воспротивился Ричард. Он возразил, что в Керси его владения приносят годовой доход в 1000 марок или даже более. Отказавшись от них и получив взамен Берри, где земли принадлежат не ему непосредственно, а местным сеньорам, находящимся в вассальной зависимости от Аквитании, денег он будет получать на порядок меньше.

Похоже, этот спор был заранее спланирован, чтобы Филипп Август мог сменить линию дебатов и перейти к другому предложению, на реализацию которого тайные союзники очень рассчитывали. Король Франции соглашался отказаться от всех своих завоеваний за прошлый год при выполнении двух условий: Генри II выдает Адель замуж за Ричарда, а также заставляет своих баронов как в Англии, так и на континенте принести оммаж Ричарду как официально признанному наследнику.

Но их надеждам не суждено было сбыться. Генри II с негодованием отверг такой компромисс. Он заявил, что ни в коем случае не уступит принуждению и станет впредь поступать исключительно так, как сам считает нужным. Рассерженный упорством отца, Ричард пошел на решительный шаг. Он воскликнул: «Вот уже теперь выглядит